Не Иерусалим ли это?..

Он поджигает косяк и всматривается в ночное море. Мы стоим в роскошном номере на последнем этаже Шератона, снятом его приятелем - американцем, потратившим за несколько часов общения со мной целое состояние. Один чек за наш ужин равнялся двум неделям моего бюджета. Мне буквально хотелось превратить этих чертовых крабов обратно в деньги, растолкать по карманам и сбежать. У нас с этим американцем была общая заинтересованность друг в друге. Он владел бесконечным конопляным полем, где можно работать…. А я…. Я, видимо, владела ещё какой-то привлекательностью. Он снял номер в надежде, что я в нем останусь. Заценив панорамный вид ради приличия, я уже было собралась уезжать, когда в номер ворвались трое приятелей. Двое мальчиков оставляли желать быть подальше. Одетые как гопники в гетто, они были под скоростью и МДМА. Зайдя в номер, они высыпали остальные запасы наркотиков на стол и принялись выстраивать дорожки. Третий же был одет в брюки и рубашку, на голове – кипа, маленькая шапочка, прикрывающая макушку, два огромных локона достают до плечей, красные подтяжки, белые кисти и прочая атрибутика ортодоксального еврея. Казалось, он случайно увязался не за той компанией. К этому моменту я достаточно проведала о религиозных течениях Израиля. Районы, где живут ортодоксальные евреи не приветствуют наличие телефонов, интернет и любые информационные технологии. Что уж и говорить об остальном…

За две недели я впервые находилась с ортодоксальным евреем в одном помещении. Всё его естество выражало какое-то завидное спокойствие и внушало доверие. Отточенно изображая ответное спокойствие, я старалась не пялиться. И всё же, когда мы вышли на балкон, и он раскурил на балконе тот самый косяк, я не удержалась:

– Можно задать пару дебильных вопросов?
– Давай. – говорит он, затянувшись и не сводя глаз с горизонта.
– Тебя это не очень выбесит?
– Нет.
– Вам разрешено употреблять наркотики?
– It’s everyone’s own responsibility. Я не придерживаюсь всех правил.
– Окей, а что насчёт секса?
– Это единственное правило, которое я не нарушал.
– Ты не занимался сексом?
– Нет.
– И не будешь до замужества?
– Да.
– Сколько тебе лет?
– 22.

Мы замолчали.

– Are you happy at that moment of your life?
– Very.
– That’s good. I’m very happy for you. – ответила я, придав голосу уверенную бодрую интонацию, скрывая тем самым, что не хотела бы сейчас словить ответный вопрос. – You look very satisfied… That’s what I liked about you. You look like you know what you doing.
– I am very satisfied, but I don’t always know what I’m doing. God knows better. I’m just doing my part and I’m waiting for God do his.

Он вышел с балкона, расчехлил гитару и стал играть, а я ещё какое-то время простояла одна. Забытое чувство пробило от макушки до пят. Я вспомнила, каково это… И вдруг, впервые за долгое время, мне наконец чего-то захотелось. Мне захотелось вернуться к Богу.

______

 

Я уже лежала в постели и смотрела третью серию «Друзей», когда входная дверь наконец открылась. Зимой в Израиле лучше оставаться на улице, чем в помещении. Ибо в помещении будет в стократ холоднее. Горячую воду тут надо ждать полчаса, а батарей можно не ждать никогда, потому, когда ты в квартире, нет другого места, где хорошо, кроме как того, что под одеялом. Эстер зашла в комнату, пошатываясь. Все её щеки были украшены черными потеками туши. Раннее утро этого дня она встречала в кабинете суда, вместе со своим адвокатом и уже бывшим мужем, который её избивал. Эта девочка, пытающаяся везти себя по жизни бодро, падает рядом со мной на кровать. Она звала меня в гости не первый год. И вот, когда я наконец добралась – попала на неделю, в которую Эстер оформляет развод и попадает под машину, добавив к разбитому сердцу и синякам сотряс и ушибы. Она хренеет от жизни так, что даже сил жаловаться не остается. Если есть силы объяснить, что с тобой происходит – значит всё ещё совсем не плохо. Её последний защитник, адвокат, осознав, что они почти выиграли дело, сообщил, что дальше готов работать только за постель. Её мир волшебства рушится. Она находит только одно решение:

– Даша. Поехали кричать на море.

Старая я нежно говорю ей взрослое «сейчас поздно, давай завтра поедем». И Эстер начинает плакать, что дается ей тяжело (пойми правильно: девчонка работала в посольствах России несколько лет, пережила пять малярий и начало гражданской войны в Африке). Она перечисляет причины ахуя от жизни, и я понимаю, что больших причин, чем на данный момент, чтобы орать на море, не может и быть; мне не остается ответить ничего, кроме короткого:

– Вызывай такси. Поехали.

Был шаббат, что означает, что улицы города абсолютно пусты. Она останавливает такси за два квартала до моря.

– Зачем?
– Пойдём, покажу тебе кое-что.

Мы выходим на пересечение Дизенгоф и Нордау.

– Вот здесь я искала себе свадебное платье… Правда, они тут дорогие. А вот отдел полиции, где с меня снимали побои… Я поняла, что выбрала правильную страну для переезда, когда вбежала в отделение, у меня началась истерика и офицер узнал в чем дело, через 5 минут выехал наряд к нам домой, через 10 минут бывшего мужа арестовали. В это время офицер предлагал устроить в кризисный центр для женщин, переживших домашнее насилие. Здесь вообще все по-другому: главное - защитить нас и не дать в обиду. Так унизительно, когда тебя, как в американских фильмах фотографируют в анфанс и профиль, а потом наклеивают штрихкоды на раны. Ровно в тот момент мое осознание ничтожности достигло космического уровня… О, а это кафе с лучшими завтраками!.. Ещё чуть-чуть…

Мы доходим до конца улицы.

– Вот и он… Мой балкон. Как я была тут счастлива, Боже мой. Самые лучший период жизни прошёл в этой квартире. Ни от кого не зависишь, влюблена, зарабатываешь бабки, и неплохие, в валюте… Ты свободна и весь мир – твой…
– Почему ты сюда не вернешься?
– Квартиру оплачивает посольство, шансов вернуться сюда вообще нет. Сейчас там живет очередная девчонка.

Мы свернули к морю. Луна освещала дорогу ярче уличных фонарей, указывая направление. На спасательной будке красным горит время: 4:28. Вдалеке коса, на которой еле виднеются огоньки фонарей.

– Это что рыбаки?
– Ага, они тут каждую ночь.
– Отлично, – подумала я, – если что, у нас уже есть потенциальная компания из отличных людей.

– Вот оно, моё любимое место. – мечтательно говорит Эстер, подходя к воде. – Отсюда я смотрю, как садятся самолёты. Смотри! Аэрофлот! Приве-е-ет! Добро пожаловать!! – кричит она, махая. – А следующий из Парижа… Потом из Нью-Йорка… Нью-йо-о-рк! Приве-е-ет!

Её телефон показывает в приложении каждый самолёт. К каждому из них она относится с показательным еврейским гостеприимством.

– Ты не представляешь, как Израиль помотал большинство моих коллег, которые со мной тут работали. Одна спилась, и кодирование не помогло, другие развелись, у третьих ребенок инвалид родился… И всё – здесь. Эта страна – какой-то странный учитель по типу «кнута и пряника». Здесь круто, жарко, вкусно и зелено, но испытывать тебя будут на прочность постоянно, мол, справишься или нет… Но для меня Израиль – это любовь, а любовь выбираешь не головой, а сердцем. И по-другому уже не сможешь, никогда. Мне так повезло… Что бы ни происходило… У меня всегда будет мой Израиль… Моё Средиземное море… И никто не отнимет их у меня.

Она ставит на телефоне трек, кладет его рядом со мной и начинает танцевать. У нас одна бутылка пива на двоих, я забираю её из рук Эстер и принимаю позу зрителя.

– Ну что, покажи мне свой лучший крик!

Эстер улыбается и, качаясь, отходит к воде. Внутри меня самой в тот момент взрывалась бомба под прикрытием. «Мне не нужны отношения…» Эта фраза переводится только так: мне не нужна ты. У него новая девушка. Конечно, она красотка. Естественно, она подписана на меня. Впрочем, ничего нового. Всему есть начало и есть конец. Бесконечна только вселенная.

Эстер издаёт победное «ву-у-у-у». Такое, какое кричат на хорошей вечеринке.

– И это всё, что у тебя есть? Давай ещё!

Она кричит «ву-у-у-у» громче. Но совсем не так. Не по-настоящему.

Окей. Я врываю бутылку донышком в песок, сбрасываю куртку, шарф, отхожу в сторону и впервые в своей жизни начинаю действительно изо всех сил орать. Орать не в качестве ликования, не в качестве ужаса, а просто орать. Мы с детства не орём просто так, и тут я как будто ощутила себя маленькой. Ребёнком, который трубит тревогу. Призывает к себе. Вскоре всё тело превращается в инструмент, трубу, из которой ты, словно музыкант, пытаешься выдать максимум. И знаешь что? Как и с реальной трубой, это не так-то просто! Я поняла, почему это называется «истошно» кричать. Через какое-то время ты сильно закашляешься, начнется рвотный позыв. Но, откашливаясь со смехом, я продолжала. Как и она. Мы входим в раж. Мы вызываем Бога. Далекие фонари с косы оборачиваются на нас. Лучи пробивают километр, целясь в лицо, но отсюда они не многим ярче звёзд на небе. Если услышали рыбаки – наверняка слышит и небо… Мы продолжаем орать. Прыгать, чтобы выбить больше звука, сгинаться, кашлять, смеяться и снова орать.

Всё это время я пыталась справиться сама и не беспокоить вселенную по мелочам. Но кажется, попытки закончились. Злость, ненависть, обида и гнев перекрывали мне горло весь год. Они перекрыли связь с Богом и, как удав, медленно, но верно душили.

– Давай представим твою ненависть, как большой ком, вытащим из тебя и выкинем, – говорил мне психотерапевт за неделю до этого, а я сопротивлялась и плакала.

– Я не хочу её выкидывать. Если я её выкину, у меня совсем ничего не останется.

Я была в Израиле уже две недели, но мне хотелось лишь прятаться дома. Оставшись наедине со вселенной, вся боль и демоны накинулись только сильнее. Меня выбило из потока, в котором я очень привыкла быть. Мы продолжали кричать. Небо было кристально чистым. Наш крик пробивал гармоничную природную тишину. И тут я будто почувствовала, что меня слушают…Что мне задают вопрос: «чем я могу тебе помочь? Что?» А я не знаю что… Что?
И крик переходит в слова:

– ЗАБЕРИ! ЗАБЕРИ! ЗАБЕРИ-И-И! ГОСПОДИ! ЗАБЕРИ МОЮ БОЛЬ! ЗАБЕРИ МОЮ НЕНАВИСТЬ, ЗАБЕРИ ЗЛОСТЬ! ПОМОГИ МНЕ ПЕРЕЖИТЬ ЭТО! ПОМОГИ МНЕ ВЕРНУТЬСЯ К ТЕБЕ! ЗАБЕРИ-И-И!!

То, что происходило дальше привело Эстер в ужас… А мне казалось таким же логичным, как то, что если ты звонишь в дверь, её могут открыть. Под луной образовалось, что ли, облако… не знаю как его назвать… Как будто дыра в пространстве, похожая на то, как выглядят галактики… Она стала подниматься и постепенно закрыла часть луны так, что свет упал немногим правее от нас, собравшись в яркий луч. В том месте, куда он светил появилось облако. Дыра сразу рассеялась. И за минуту из овала то облако превратилось в образ человека в рясе и повисло над нами крестом. Мир как будто застыл. Только камушки с ракушками так тихо, как не свойственно морю вообще с приходом и отходом воды звенели. Я сделала глубокий вдох, закрыла глаза. И всё почувствовала. Они вернулись. Наконец-то. Спустя столько времени… Знание, осознание прозвучало в моей голове…

Я – дочка господняя. Я – контрабандистка любви.

То единственное Облако пролетело через всё небо и исчезло за горой. Как будто и не было. Эстер ещё долго не могла прийти в себя… Она повторяла по кругу одни и те же слова, материлась и снова теряла дар речи.

–––––––

Утром я поехала одна на пляж. Впервые за две недели я с радостью вышла из дома. Светило весеннее солнце. На пляже сидел мужчина с длинными кудрями и бородой, он кормил голубей. Я подошла к нему, мы раскурили один косяк на двоих и стали вместе крошить орешки для птиц. Такое простое занятие казалось мне тогда чем-то святым, просветленным. Просто сидеть на пляже и кормить голубей. Его речь была очень неразборчива, я не сильно прислушивалась, находясь в своём новом мироощущении, но в какой-то момент он сказал мое любимое слово «транкило», и я наконец обратила свое внимание на его слова. А говорил он, конечно, о Боге.

В Израиле только и разговоров, что о Боге. О том, как он прекрасен.

– People are like fish in the ocean! – сказал мне тот бродяга. – They are searching for ocean! They know they belong there. «Where is the ocean?!? I don’t see it! I don’t see it!». What they don’t see is that they are IN it!

Всё это происходило с 22 на 24 января. Мне казалось какой-то порнографией пытаться это рассказать. Как всё это передать? И все-таки я попыталась.

Такая вот история. История о том, как я вернулась к Богу.

 

 

Leave A Reply

Your email address will not be published. Required fields are marked *