С моими лучшими любовниками, Тихим океаном и Сан-Франциско, я в своём сердце не расстаюсь никогда. Но моменты, когда мы вместе физически, каждый раз пунктиром разбивают мою жизнь на «до» и «после».
Я никогда не разлюблю Америку. Даже если стану тут жить, никто не услышит от меня занудного “ой, спустя время всё
There is a house in New Orleans
They call the Rising Sun
And it’s been the ruin of many a poor boys
And God, I know I’m one
Новый Орлеан был любовью с первого взгляда. Город джаза, блюза и вуду-магии. Черт знает, почему он связан с вуду магией, но тут просто всё по-другому. Смерть
Голливуд — это место, где тебе платят тысячу долларов за поцелуй и пятьдесят центов за твою душу.
Мэрилин Монро.
26 января.
Я попрощалась с Сан-Франциско и теперь уже бесповоротно двигалась на юг. Сама не понимаю, как это произошло, но вещей за полгода прибавилось не хило. В рюкзак они не помещались, поэтому пришлось их раздавать. Болезненная процедура, скажу я тебе, но ничего не поделаешь. Тащить в руках три
История про мою последнюю неделю в Сан-Франциско, в виде дневника.
Это был пятый месяц моей жизни в Калифорнии. Я отпраздновала новый год в заснеженном доме в лесах Тахо в компании тинейджеров-украинцев, переехавших сюда подмышкой у родителей в глубоком детстве. Они знали русский и украинский, но родными эти языки не то что бы считали, поэтому все говорили на английском. Мне же
Мои дорогие родители, бабушка, сестра и брат, друзья родителей и родители друзей. Искренне прошу вас: не читайте эту историю. Так будет лучше. Мам, ты обещала. Спасибо. Бабушка - я серьёзно. Закрывай страницу. Моё дело предупредить.
Здравствуй, моя консервативная страна. Сегодня я дам тебе прекрасный повод обвинить меня во всех прегрешениях, рассказать соседям
19 декабря 2015
Рано утром я запрыгнула в автобус до Лос-Анджелеса с целью проведать старых друзей. Сам город не вызывал во мне какого-то дикого восхищения. Я уже давно взломала его коды.
Всю дорогу до Лос-Анджелеса я пыталась смотреть московскую встречу друга по перископу. Он три года не был дома, и теперь вещал
Благодарность. Именно её я испытываю сейчас.
Это был обычный день. А стал необычным. Мои пальцы с трудом вспоминают, где какие буквы на клавиатуре. Я отключила сознание разума и перенесла его в тело. Еще несколько часов назад я была больна. У меня текли слезы из глаз и чесалось все лицо. Всё началось
12 января, Москва.
“Меня тут Даша попросила написать ей письмо. Говорит, последнее время трудно засыпать. Говорит, одиноко. Говорит, если на утро будет в сообщениях письмо от близкого человека, то и вставать веселее.
Я расскажу тебе, как у меня тут жизнь, Даш, а вместе с тобой и другим зрячим, слышащим и чувствующим. Не
Дождь. Кажется, что воды в воздухе больше, чем кислорода. Я подозревала, что Портленд будет именно таким. Ночь как будто течет чернилами по окнам машины. Каждая капля отсвечивает экран моего ноутбука. Ни одной из них теперь не скрыться. Ребята высаживают меня у дверей дорогого отеля, очерчивая приветсвенный круг перед входом. Как
– Заткнись ты, старая кляча! – орал Греб. Как же он вообще может с нею жить? У него было больше книг, чем я видел за всю свою жизнь: целых две библиотеки, две комнаты, загруженные книгами до самого потолка по всем четырем стенам, – да еще и такими книгам, как «Чьи-то